Как же… это все…».

Он отодвинул чашку, поднявшись подошел к ней, и бесцеремонно подхватив ее на руки, понес в зал.

— Ты вообще не думаешь, а хочу ли я… этого продолжения! — сопротивляясь слабо, скорее — не помогая ему в деле «разоблачения», спросила женщина.

Иван, не отвечая, энергично, но все-таки — аккуратно продолжил снимать с нее одежду.

Лиза расхохоталась:

— А сопит-то как… гневно! Ой, не могу! Ой умора! Ванечка! Какой же ты все-таки еще… мальчишка! Ой! Не порви бюстгалтер! Погоди, я сама!

Вот теперь она была полностью голой. И Ивану это… нравилось! Об этом недвусмысленно говорил воспрявший и теперь покачивающийся прямо над Лизой… индикатор возбуждения.

Косов видел, как женщина, замерев и не отрываясь смотрит… на него.

— Нравится? — шёпотом спросил он.

— М-м-м? — встряхнулась Лиза, отводя взгляд от индикатора и посмотрев ему в глаза.

— Я спросил — нравится? — он прилег рядом, продолжая смотреть на нее.

— А я вот… не отвечу! Нахал! Такое спрашивать у женщины! — а сама улыбается.

Иван взял ее за руку и подведя ее ладошку к… нему, положил ее руку сверху и придержал, чтобы сразу не отдернула. Лиза сначала вроде бы дернулась в возмущении, но потом затихла.

— А теперь… давай целоваться! — предложил он.

— Х-м-м… целоваться я не против! — она обвила его шею рукой. А вторую… с члена — не убрала!

«Вот и славно! Трам-пам-пам!».

Целовались они нежно. Было видно, что ей это нравится — она замирала под его поцелуями, охотно отвечала ему. Губы ее были нежными, сладкими и очень умелыми! Иван подключил к поцелуям язык. Сначала ее губки, потом — провел по зубам; потом, протиснув язык между ее зубов, нашел ее язык, поигрался с ним.

Лиза, улыбаясь, как было видно в полумраке, замерла, предоставив ему право перейти в исследованиях на ушки, шею. Потом — верх груди, а далее — задорно торчавшие соски! Вот только ниже пояса сдвигаться не позволила, к разочарованию Косова. Сама она уже давно стискивала его… г-х-м… «жезл» рукой — то почти отпуская его, то вцепляясь в него, как утопающий в соломинку, уже причиняя ему довольно ощутимую боль.

Все это время работы его губ и языка, рукам Ивана — тоже было чем заняться! И они без дела не лежали, поглаживая, пощупывая тело женщины. Где надо — чуть надавливая, а где надо — поглаживая, и даже — чуть пощипывая. Чуть-чуть… совсем не сильно! И вот рукам его она почему-то позволила гораздо большее, чем языку.

Она была уже влажной. Даже не влажной, а изрядно мокрой! И дыхание ее опять вернулось к показателям высокой возбужденности. Не торопясь, Иван все ждал явной демонстрации готовности перейти к самому важному. И дождался! Лиза с силой потянула его к себе и вверх!

— Все! Не могу больше! Не тяни же! — прерываясь на стоны…

— Погоди! Давай не так! — целуя ее в губы предложил Косов.

Она открыла глаза:

— А как?

— Садись на меня сверху!

Она задумалась на секунду:

— Давай!

Косов помог женщине сесть поудобнее.

— Сможешь сама… ввести его?

Она посидела на нем, чуть покачиваясь и кивнула головой. Садилась она медленно, закрыв глаза и задержав дыхание. Когда почувствовала, что сидит на нем… наполовину, вновь открыла глаза:

— Только я… никогда не пробовала так. А что мне делать?

Любуясь женщиной, он ответил:

— А все что захочешь! Делай как тебе будет хорошо — садись… глубже. Или наоборот — приподнимайся. Двигайся — верх и вниз. Можешь подаваться вперед или назад. Можешь лечь на меня, и я помогу тебе.

Вот это он сказал — зря! Потому как женщина сразу улеглась на нем, и, уперевшись локтями ему в грудь, посмотрела в глаза:

— Ну… давай, помогай!

— А ты сама… не хочешь попробовать? Может ты найдешь, как это делать лучше, для тебя самой?

— А я попробую… потом. Сейчас хочу — чтобы ты!

Он хмыкнул про себя — «халявщица!» и стал покачиваться на тахте. Сначала тихонько, а потом все сильнее. Через несколько секунд Лиза закрыла глаза.

— Нет, нет, нет! Открой глаза и смотри на меня! — запротестовал Косов.

Она удивилась, но подчинилась:

— А зачем?

— Я хочу, чтобы ты, прежде всего для себя самой, поняла — как тебе лучше. А с закрытыми глаза ты быстро уйдешь в процесс и отдашься ощущениям, не анализируя, как тебе лучше!

— Ты, Ваня, совсем уже! — она засмеялась, — прямо как в школе говоришь! Есть у нас там… один учитель. Все заставляет ребятишек делать все… осознанно, анализируя! А здесь я так не могу!

— Почему не можешь?

— Да потому, что я… во-первых — стесняюсь смотреть тебе в глаза… во время этого! Во-вторых… просто не могу! Они… глаза, то есть… они сами закрываются!

— Так… подожди… сейчас! — он лег чуть по-другому, взялся руками за ее ягодицы, чуть приподняв ее над собой — вот сейчас я буду… это делать. Руки, как ты видишь… у меня заняты. Потому — целуй меня сама.

Вот это — ей понравилось. Поцелуи ее были умелыми и очень нежными.

«Тут самому впору… голову бы не потерять!».

Когда его движения снизу стали размашистыми и довольно сильными, Лиза все равно закрыла глаза, перестала его целовать и уткнулась лицом ему в грудь. Как в наказание, он уменьшил амплитуду движений. Она почувствовала это моментально, подняла голову:

— Ну ты чего? — протянула обиженно.

Он засмеялся:

— Приподнимись надо мной. Упрись руками мне в грудь, а попу держи чуть повыше, чтобы мне было… место.

Она подчинилась:

— Вот так?

— Да! Вот так будет хорошо!

Лиза засмеялась:

— Посмотрим — будет ли хорошо!

Он продолжил, перенеся руки на ее грудь, лаская, поглаживая, чуть стискивая. Потом — пальцы занялись ее сосками: чуть покручивать, стискивать несильно, пропускать между пальцев — и снова чуть стискивать.

— Э нет, радость моя! Ну-ка открой глазки!

Она глубоко вздохнула:

— Вот же… поганец! Не могу я сейчас смотреть на тебя, не могу! Неужели не понимаешь?

— Тогда… давай сама!

— Ну и ладно! Буду сама! — Лиза села ровно. Получилось — куда как глубже. И это заставило ее протяжно простонать. Потом она посидела, чуть освоилась и стала двигаться: верх-вниз, верх-вниз.

— Только, Ваня… ты руками меня… по соскам, продолжай… пожалуйста!

«Очень красиво у нее получается! Очень!».

Ему самому пришлось чуть прикрыть глаза, чтобы не кончить раньше времени от такой картины. Лиза все активнее «скакала», стонала все громче и громче, а он — полностью отдался ласкам ее грудей. Она начала покрикивать… все громче. Вдруг замерла выпрямившись, задрожала. Косов почувствовал резкие сокращения